Итак, спустя три дня после выхода из надзорной палаты, меня перевели в половину для спокойных больных. Сразу же я познакомилась с Мариной.

Марина, несмотря на русское имя, была по национальности казашка. Невысокая девушка плотного телосложения, на вид лет 20 ей, но на самом деле ей было уже около тридцати. Она меня сразу узнала. Как оказалось, моя старшая родная сестра училась с Мариной в одном классе, а мы с Мариной в одной школе.

-Ты точно сумасшедшая, - сказала Марина, когда я сообщила ей, что умею читать мысли других людей, но не все.
-Ты мне не веришь? У меня голова болит, когда мне не верят.
-Крышу у тебя очень хорошо снесло, - Марина улыбалась очень дружелюбно, а у меня действительно очень сильно болела голова.
-А у тебя не снесло? Ты тут просто так?

Марина рассказала мне про себя.
После школы она сразу поступила на матфак в университет им. Достоевского в Омске. Это самое крутое учебное заведение, и поступать сложно и учиться, а тем более на математическом. Но Марине учеба давалась очень легко, а математика нравилась. На одном конце города стоял университет, а на другом конце наш район. Ездить было тяжело, но учиться интересно.

В этом интересе Марина проучилась два года, пока однажды, перед сессией, математические формулы не стали выпрыгивать из учебника и окутывать ее своими параболами и графиками. Когда все тетради, стоило им только открыться, стали запугивать ее числами и запутывать в тонких нитях клеток. Марина не спала несколько дней, пытаясь справится с ситуацией, мама почуяла неладное. Марину забрали в психиатрическую клинику.

-Это моя самая большая ошибка в жизни,- говорила мне она,-поступить на матфак, если бы все вернуть, я никогда бы не стала там учиться, и была бы здорова. И может даже замуж бы вышла, и работала бы. И вообще все было бы хорошо. Зачем я стала там учиться, я не знаю.

А еще меня очень забавляла ее бигудюшка. Точнее, у нее  было две бигудюшки, одну она каждую ночь накручивала на челку, а вторую на конец длинной черной косы. И бигудюшки эти были как привет из прошлого, такие пластмассовые с черной резаной резинкой. Особенно меня удивляла эта необходимость, выглядеть хорошо, ну или лучше выглядеть, с накрученной челкой в больнице.

Марина всегда всматривалась в лицо очень внимательно, улыбаясь. И подходила близко-близко. Смотрела, как будто, прожигая дыру своими черными глазами, сверлила меня. Это немного обескураживало, но я все сваливала на болезнь. Не здоровый психически человек, что поделаешь.

Сейчас у нее вторая рабочая группа инвалидности и копеечная пенсия. Каждый год в дурдоме она проходит ВТЭК и лечится, когда реальность вдруг теряет очертания. Живет она с мамой в однокомнатной квартире. Мама работает на Шинном заводе в низкой должности. Марине очень тяжело приходится.

Позже, когда меня и ее уже выписали, когда наступило лето, мы с Мариной встречались и гуляли, созванивались по телефону и как-то поддерживали связь. Моя мама очень жалела ее и часто давала пакетами овощи с дачи. Приглашала ее в гости и кормила иногда.  За продуктами Марина ходила к моей маме до тех пор, пока родители не уехали из Омска в Москву жить. Как она сейчас я не знаю.